Моря в окрестностях Тюмени, как ни старайся, не сыщешь. Нет его и в Екатеринбурге, бывшем Свердловске, где вот уже много лет живёт Владислав Крапивин. В то же время, трудно представить себе человека, столь же влюблённого в море, как он. Достаточно вспомнить, сколько у него повестей и рассказов с морскими названиями: «Красный кливер», «Капитаны не смотрят назад», «В ночь большого прилива», «Баркентина с именем звезды», «Тень Каравеллы», «Возвращение клипера «Кречет», «Острова и капитаны», «Выстрел с монитора», «Лоцман»…
Морем Крапивин заболел ещё в детстве — мечтал о морских путешествиях, хотел поступать в мореходное училище. Да и взяться за перо его заставила самая что ни на есть морская книга — «Остров сокровищ» Р.Л.Стивенсона. В феврале сорок пятого года Владик нашёл среди старых бумаг «лохматую книжку без корочек» и «утонул в ней с головой». Вполне естественно, что первый рассказ Крапивина был… о пиратах на необитаемом острове. Рукопись ждала печальная участь: с приходом весны Владик понаделал из неё парусов для самодельных корабликов, которые пускал в лужах.
В мореходку он не поступил. Так же как и в педагогический, хотя у него были все шансы пойти по стопам родителей (оба — педагоги). Окончил факультет журналистики Уральского государственного университета. Ещё во время учебы бросил писать стихи и начал — рассказы, но «не о пиратах и кораблекрушениях, а о друзьях своего детства. Жизнь мальчишек и девчонок казалась мне теперь не менее интересной, чем поиски кладов на острове». Кстати, одна из глав крапивинской дипломной работы называлась «Друзья мои — мальчишки».
Работать молодой журналист пошёл в газету «Вечерний Свердловск», а затем и в журнал «Уральский следопыт», где были напечатаны его первые сочинения. Вскоре и собственная книжка появилась — сборник рассказов «Рейс Ориона» (1962), за ней вторая, третья — все о ребятах и для ребят. И вот уже Владислав Крапивин — профессиональный писатель, один из самых способных и многообещающих, с которым сотрудничает даже столичный журнал «Пионер».
Неудивительно, что его книги заметили — они здорово выделялись на фоне тогдашней литературы для детей, хотя порой у читателей слегка закладывало уши от грохота барабанов и звука пионерских горнов, к которым имели странную склонность крапивинские герои. Многим, однако, пришлось по душе другое: своеобразный романтический взгляд писателя на мир и его искренняя озабоченность ребячьими проблемами. Это ведь редкость, когда взрослый твёрдо знает, что, у «каждого десятилетнего человека могут быть и большие несчастья, и большие тревоги. И трудов ему хватает, и забот. И всякая боль ещё сильнее, чем у взрослого».
Писал Крапивин всё больше о мальчишках — наивных мечтателях, прямодушных, искренних, умеющих дружить, любящих море и звёзды. Идеализировал, конечно. В жизни таких не каждому удастся встретить, так пусть хоть в книжках. Опять же, вот вам образец, пример для подражания.
Некоторые его книги вызывали ожесточённые споры (трудно судить, насколько дутые), да что некоторые — многие: «Валькины друзья и паруса», «Оруженосец Кашка», «Мальчик со шпагой», «Колыбельная для брата», «Трое с площади Карронад»… Впрочем, в те не слишком отдалённые времена любые отклонения от среднего уровня воспринимались с подозрением.
С подозрением отнеслись многие и к созданию Крапивиным детского отряда «Каравелла». Долгие годы писатель был его Командором: учил ребят мастерить модели кораблей, делать воздушных змеев, фехтовать, писать заметки в детские журналы. «Каравелловцы» строили яхты, ходили в походы, снимали фильмы на киностудии «ФИГА» (фильмы исторические, гениальные, артистические), выпустили несколько книг. У них был свой флаг, форма, звания и программа. Рассказывают, что желающему вступить в отряд новичку следовало в торжественной обстановке, при зажжённых свечах произнести клятву, принять законы отряда и обещать быть надёжным и верным «Каравелле».
Общаясь с ребятами, Крапивин не забывал и писать книги. Казалось даже, что пишет он всё больше и больше. Не потеряв своего лица, он чаще стал обращаться к фантастике, точнее, к той ее разновидности, которую принято называть «фэнтези» (его фантастическая повесть «Дети синего фламинго» получила в 1983 году премию «Аэлита»). Критики раздражённо ворчали, что писатель повторяется, ехидно называли его излюбленный жанр «пионерско-готическим» романом, «феодально-космическими фантазиями», упрекали в навязчивом стремлении поучать, наставлять и воспитывать. И часто забывали о цикле «Летящих сказок», куда входит одна из лучших повестей Крапивина «Ковёр-самолёт». «Летящие сказки» из тех книг, что возвращают ощущение свободного полёта, какое бывает лишь в детстве или во сне, возвращают «в тот удивительный мир, где всё свежо и нетленно, где жизнь бесконечна, а солнце всегда светит, цветут одуванчики, плывут облака и паруса и плещет океан живой искрящейся радости, поэзии без берегов» (Н.Никонов).
В последнее время писатель работает по-прежнему много: он попробовал свои силы в жанре исторической прозы (трилогия «Острова и капитаны»), пишет сказки, не забывает фантастику (особую популярность приобрели роман «Голубятня на жёлтой поляне» и цикл «В глубине Великого Кристалла»).
И по-прежнему сильна в нём «память детства». Он верен своим словам, сказанным давно: «Детство — это как сказка, которую каждый раз можно рассказывать по-новому. Главное в нём всё равно всегда остаётся: радость открытия мира, радость ребячьей дружбы и ощущение свежести и синевы».
Алексей Копейкин
Источник: http://bibliogid.ru/
